Автор: editor

Оппозиционные активисты и политики Мария Алёхина, Дмитрий Барановский, Анастасия Васильева, Николай Ляскин, Олег Навальный, Любовь Соболь, Олег Степанов, Люся Штейн, Кира Ярмыш и Константин Янкаускас обвиняются в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 236 УК РФ («Подстрекательство к нарушению санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности массовое заболевание или отравление людей либо создавшее угрозу наступления таких последствий», до 2 лет лишения свободы), в связи с призывами прийти на мирные акции протеста 23 января 2021 года. Находятся под домашним арестом, за исключением Николая Ляскина, в отношении которого избрана мера пресечения в виде запрета определённых действий, по строгости приближающаяся к домашнему аресту.

В январе 2021 года сразу после того, как оппозиционный лидер Алексей Навальный объявил о возвращении в Россию из Германии, где он лечился после отравления, в отношении его соратников и сторонников развернулась беспрецедентная в истории современной России волна репрессий. Более 4 тысяч человек были задержаны 23 января 2021 года в день массовых мирных митингов с требованием его освобождения, сотни — подвергнуты административному аресту, десятки активистов и участников митингов стали фигурантами многочисленных уголовных дел по более чем дюжине статей УК РФ. Одним из наиболее абсурдных среди них является дело о нарушении санитарных норм на митинге в Москве. Нам также известно, что похожее дело было возбуждено ещё как минимум в Нижнем Новгороде, где прошла серия обысков; мы планируем осуществлять мониторинг ситуации. Мы считаем, что подобного рода дела направлены исключительно на пресечение активности оппозиционно настроенных граждан и, в случае Олега Навального, на взятие заложника с целью давления на самого Навального.

Борьба с распространением коронавирусной инфекции в очередной стала циничным поводом для усиления репрессий в отношении граждан России и урезания их гражданских прав, как до этого в уголовных делах Николая Платошкина и Юлии Галяминой.

Всем обвиняемым инкриминируется только то, что они призывали выйти на мирный митинг 23 января 2021 года в центре Москвы. Тот факт, что на эти призывы могли откликнуться лица, находящиеся на самоизоляции, с нашей точки зрения, не должно образовать состава преступления в действиях тех, кто призывал приходить на митинг — обвиняемые не знали и не могли знать о такого рода последствиях, и не должны нести ответственность за такое поведение, как не несут её сотрудники магазинов или кафе. В действиях обвиняемых нет ни преступной легкомысленности (когда лицо «без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий»), ни преступной небрежности (ситуация, при котором лицо «при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия»), согласно ст. 26 УК РФ, являющихся вариантами преступления, совершённого по неосторожности, а сами призывы участвовать в мирных протестах не были адресованы лицам, заражённым коронавирусом. Важным представляется и абсолютная голословность обвинения, отсутствие каких-либо объективных данных о том, привёл ли данный митинг к росту заболеваемости коронавирусной инфекцией или нет, а также вероятное использование зависимых от следствия свидетелей обвинения, в том числе человека, заявившего о том, что он пришёл на митинг, нарушив самоизоляцию.

Даже если исходить из того, что несогласованная акция протеста Пушкинской площади могла повлечь угрозу заражения коронавирусной инфекцией, как считает следствие, то с точки зрения российского законодательства действия её организаторов могли быть квалифицированы, к примеру, по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ («Невыполнение правил поведения при введении режима повышенной готовности на территории, на которой существует угроза возникновения чрезвычайной ситуации»), как это происходило в случаях, когда массовые скопления людей не носили политического характера. Действия же лиц, которые в принципе не имели никакого отношения к организации данного публичного мероприятия, в частности, Марии Алёхиной и Люси Штейн, не должны, с нашей точки зрения, подпадать под действие даже и административной статьи. Мы исходим из того, что право на свободу собраний играет принципиально важную роль, и эпидемиологические ограничения, связанные с эпидемией ковида, не могут и не должны являться безусловным основанием для запрета публичных акций (тем более, даже одиночных пикетов) и ограничения права на свободу собраний, закреплённого ст. 31 Конституции РФ. Более того, нет однозначных доказательств того, что публичные мероприятия на улице, которые не запрещены в демократических странах, могут серьезно повлиять на заболеваемость коронавирусной инфекцией, тем более, в сравнении с концертами, поездками в общественном транспорте, посещением ночных клубов и т.д

Трое из фигурантов этого уголовного дела ранее были признаны политзаключёнными Союзом солидарности с политзаключёнными. Речь идёт об упомянутой выше Марии Алёхиной, Константине Янкаускасе и Олеге Навальном. Они повторно становятся жертвами репрессивной системы из-за своих политических взглядов, а Олег Навальный повторно становится заложником и средством давления на своего брата. Николай Ляскин, в свою очередь, ранее был признан нами лицом, преследуемым по политическим мотивам без содержания под стражей.

В связи с вышеизложенным, руководствуясь международным Руководством по определению понятия «политический заключённый», мы считаем Марию Алёхину, Дмитрия Барановского, Анастасию Васильеву, Николая Ляскина, Олега Навального, Любовь Соболь, Олега Степанова, Люсю Штейн, Константина Янкаускаа и Киру Ярмыш политзаключёнными. Их преследование осуществляется по политическим мотивам исключительно из-за их убеждений в связи с ненасильственным осуществлением свободы выражения мнений, а также свободы мирных собраний, гарантированных Конституцией РФ, Международным Пактом о гражданских и политических правах и Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, с нарушением права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных международными договорами и российским законодательством. Оно направленно на недобровольное прекращение или изменение характера их публичной деятельности как оппозиционных политиков и/или критиков действующей власти

Мы требуем немедленного освобождения Марии Алёхиной, Дмитрия Барановского, Анастасии Васильевой, Николая Ляскина, Олега Навального, Любови Соболь, Олега Степанова, Люси Штейн, Константина Янкаускаса и Киры Ярмыш и привлечения к ответственности виновных в их незаконном уголовном преследовании.

Признание лица политзаключённым или преследуемым по политическим мотивам не означает ни согласия ССП со взглядами и высказываниями признаваемых лиц, ни одобрения их высказываний или действий.

Средства на юридическую помощь незаконно преследуемым участникам мирных протестных митингов собирают правозащитные проекты «ОВД-Инфо» (http://donate.ovdinfo.org) и «Апология протеста» (http://apologia.pro).

Вы также можете помочь всем политзаключённым, сделав пожертвование на счета Союза солидарности с политзаключёнными:на карту «Сбербанка России» № 5469 3800 7023 2177 или на Яндекс-кошелёк 410011205892134.

Подробнее о деле читайте на сайте ССП (https://www.politzeky.ru/dela-grazhdanskih-aktivistov/10568/sanitarnoe-delo-o-mitinge-23-janvarja-2021-goda-v-moskve).

Боровиков Андрей Владимирович родился 15 мая 1988 года, живёт в Архангельске; экоактивист, участник движения «Поморье – не помойка», координатор областного штаба Алексея Навального. Обвиняется в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 3 ст. 242 УК РФ («Незаконный оборот порнографических материалов с использованием сети «Интернет»», до 6 лет лишения свободы), в связи с размещением клипа группы Rammstein на песню Pussy на своей странице «ВКонтакте» в январе 2014 года. Находится под подпиской о невыезде с 29 сентября 2020 года.

Ранее, 27 сентября 2019 года, Октябрьский районный суд города Архангельска приговорил Боровикова к 400 часам обязательных работ по ст. 212.1 УК РФ (»Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»). В рамках этого дела Боровиков был признан ССП лицом, преследуемым по политическим мотивам.

Мы полагаем, что этот клип является легитимным объектом современной популярной музыкальной культуры. Так в официальном паблике панк-группы «Тараканы» указано, что «больше 20 000 пользователей добавили клип в свои видеозаписи, больше 200 — его версию 18 », т. е. ту, которую сохранил в своих видеозаписях Боровиков в 2014 году. У нас нет информации о возбуждении иных уголовных дел в России в связи с размещением клипа Pussy; единственное известное нам уголовное дело в связи с ним было возбуждено в крайне репрессивной Республике Беларусь и закончилось освобождением обвиняемого от уголовной ответственности.

Мы уверены, что нет оснований утверждать, что этот клип воспринимался Боровиковым не в качестве обычного явления попкультуры, а в качестве некой запрещённой «порнографии», что Боровиков имел умысел распространять порнографические материалы. Учитывая же, что в интернете размещено большое количество значительно более откровенных и натуралистичных материалов, предположение, что в качестве порнографии кто-то бы стал использовать небольшую часть короткого музыкального клипа, содержащую соответствующие сцены, представляется по меньшей мере абсурдным и не учитывающим современные информационные реалии. Таким образом, даже в случае, если бы следствие сочло бы данный клип порнографическим, оно не должно было возбуждать уголовное дело в связи с тем, что, в соответсвии с ч. 2 ст. 14 УК РФ, «не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».

Представляется очевидным, что повторное уголовное преследование известного в Архангельске оппозиционера и гражданского активиста не имеет никакого отношения к декларируемой цели защиты общественной нравственности. Схема с вербовкой агента с целью «изобличения» «преступления» Боровикова и с его внедрением в региональный штаб Навального является слишком сложной для того, чтобы считать возбуждение уголовного дела в отношении активиста простой случайностью, тем более, что оперативным сопровождением этого дела занимался областной Центр «Э». Само уголовное преследование по обвинению в размещении добровольно удалённого к моменту возбуждения уголовного дела видеоролика неадекватно реальной или предполагаемой общественной опасности деяния, тем более, что оно началось через несколько месяцев после этого. Многомесячное расследование такого анекдотического уголовного дела является абсурдным и рационально объяснимым только явной ангажированностью МВД.

Мы согласны с позицией международной правозащитной организации Amnesty International, отметившей, что «Андрей Боровиков регулярно принимает участие и организует мирные собрания, участвует в публичной дискуссии об общественно-важных проблемах, в том числе в социальных сетях. Его мнение зачастую расходится с позицией исполнительной власти, а его критика явно не нравится некоторым её представителям. В этом контексте мы видим нынешнее уголовное преследование Андрея Боровикова политически мотивированным, имеющим целью наказать и опорочить его за критику органов власти».

В связи со всем вышеперечисленным, Союз солидарности с политзаключёнными, согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», находит данное уголовное дело политически мотивированным и направленным на недобровольное прекращение публичной деятельности Андрея Боровикова, а также на удержание власти субъектами властных полномочий, использующих репрессивные методы в ходе целенаправленной борьбы со сторонниками Алексея Навального и иными оппозиционерами. В действиях Боровикова отсутствует состав преступления, при этом он обвиняется избирательно по сравнению с другими лицами, а само уголовное преследование неадекватно реальной или предполагаемой общественной опасности деяния.

ССП считает преследование Андрея Боровикова политически мотивированным и призывает немедленно закрыть уголовное дело в его отношении.

Признание лица политзаключённым или преследуемым по политическим мотивам не означает ни согласия ССП со взглядами и высказываниями признаваемых политзаключёнными лиц, ни одобрения их высказываний или действий.

Сбор средств на защиту Андрея Боровикова проходит на карту «Сбербанка» его жены Дарье Боровиковой: номер карты 5336 6902 1960 8991 (Дарья Васильевна Б.).

Яндекс-кошелёк 410011205892134 и карта «Сбербанка» № 5469 3800 7023 2177 Союза солидарности с политзаключёнными для помощи всем политзекам.

Подробнее о деле читайте на сайте ССП (https://www.politzeky.ru/dela-grazhdanskih-aktivistov/9458/borovikov-andrej-vladimirovich).

Майсигов Рашид Асланович родился 24 октября 1987 года. Житель города Назрань. Редактор ингушского оппозиционного интернет-издания «Фортанга.ORG». Образование высшее. Холост. Приговорён по ч. 2 ст.228 УК РФ («Хранение наркотиков в крупном размере») к 3 годам колонии общего режима. Также обвиняется по ч. 1 и 2 ст. 280.1 УК РФ («Публичные призывы, направленные на нарушение территориальной целостности РФ с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей»). Находился под стражей с 12 июля по 19 ноября 2019 года, когда был переведён под домашний арест. После оглашения приговора 16 сентября 2020 года вновь взят под стражу.

Почти 13 часов после задержания ни родители, ни адвокат Магомет Аушев ничего не знали о его местонахождении, хотя защитник обращался в различные правоохранительные структуры, пытаясь найти его. Как позже рассказал Майсигов, ему не позволили позвонить адвокату, все это время его держали в здании УФСБ, а ночью передали сотрудникам МВД и поместили в ИВС при ОМВД по г. Назрань. Арестант подробно рассказал как его пытали — били током, подключая провода к мочкам ушей, душили и угрожали обвинением в измене Родине, если он не подпишет признательные показания, что он и сделал. Адвокат встретился с ним только на следующий день 13 июля 2019 года. Во время официального допроса в качестве подозреваемого уже в присутствии адвоката журналист отказался от признательных показаний.

Эксперт республиканского наркодиспансера Джохар Султыгов рассказал в суде, что не обнаружил следы героина в анализах подсудимого, а при его осмотре — внешних признаков употребления наркотика. Это совпадает с выводами ростовского эксперта Сергея Ткаченко — он не обнаружил следов наркотиков в образцах волос Рашида Майсигова. Допрошенный в суде свидетель обвинения эксперт УФСБ Евгений Ивашин, бравший смывы с рук журналиста, в которых были обнаружены следы героина, допустил, что следы наркотиков могли попасть на руки Майсигова через ручку, которой он подписывал протоколы обыска. Он добавил, что бутылка с дистиллированной водой, которую использовали, когда брали смывы, была вскрыта до того, как он прибыл на обследование.

Следователь следственного управления МВД по Ингушетии Илез Пугоев рассказал в суде, что оформил задержание Рашида Майсигова в 21 час 40 минут 12 июля 2019 года, сразу после его доставки к нему, т. е. спустя 13 часов после его фактического задержания сотрудниками ФСБ. Адвокат отметил в суде, что таким образом, были грубо нарушены конституционные права его подзащитного и нормы УПК РФ.

Рашид Майсигов активно освещал в «Фортанге» протесты в Ингушетии в связи с передачей Чечне части её территории. Как сообщала «Фортанга», незадолго до ареста Майсигов прервал работу в издании, сообщив, что ему поступают в связи с ней анонимные угрозы.

Все эти данные дают нам веские основания полагать, что наркотики Рашиду Майсигову были подброшены, а протокол его личного досмотра является недопустимым доказательством.

Что касается ст. 280.1 УК РФ («Публичные призывы к нарушению территориальной целостности РФ»), то она, с нашей точки зрения не имеет права на существование в нынешней редакции. Мы согласны с позицией ведущего российского центра, исследующего экстремизм в России — Информационно-аналитического центра «Сова», в соответствии с которой государство может криминализировать лишь такие проявления сепаратизма, которые связаны с насилием и с пропагандой насильственных действий с целью отторжения регионов Российской Федерации, а не теоретические рассуждения о допустимости их отделения.

Во вменяемых Рашиду Майсигову текстах нет призывов ингушей к вооружённой борьбе за присоединение к Грузии, как и призывов к грузинской или иной армии к вторжению в Россию, нет призывов к насилию.

«С нашей точки зрения, только призывы к насильственному сепаратизму могут быть запрещены в интересах поддержания безопасности, а запрет на любое публичное обсуждение возможного территориального (пере)устройства России чрезмерно ограничивает право на свободу слова. Фактически нынешняя формулировка ст. 280.1 УК, запрещающая любые призывы к сепаратизму, допускает привлечение к ответственности за дискуссию по политическим вопросам, представляющим общественный интерес, поэтому мы выступаем за её изменение», — заключает центр «Сова». Мы считаем исчерпывающим данный анализ, а слова Майсигова — не имеющими признаков преступления.

Кроме того, «преступные» листовки были найдены и изъяты в доме журналиста в ходе незаконного ОРМ, с нарушением УПК РФ и прав обвиняемого на защиту, поэтому, по закону, не могут использоваться в качестве доказательств обвинения в суде.

ССП, согласно международному Руководству по определению понятия «политический заключённый», находит, что уголовное преследование Рашида Майсигова политически мотивированно, направлено на удержание власти субъектами властных полномочий и на недобровольное прекращение или изменение его журналисткой деятельности и публичной критики власти. Лишение свободы было применено исключительно в связи с ненасильственным осуществлением свободы слова, при фабрикации события одного преступления и отсутствии состава другого, в нарушение права на справедливое судебное разбирательство, иных прав и свобод, гарантированных Конституцией России, Международным пактом о гражданских и политических правах и Европейской Конвенцией о защите прав человека и основных свобод.

ССП считает Рашида Майсигова политическим заключённым и призывает его немедленно освободить. Мы требуем привлечь к ответственности должностных лиц, виновных в его преследовании.

Адрес для писем и денежных переводов:
386230, Республика Ингушетия, г. Карабулак, ул. Карабулакская, 1, ФКУ СИЗО-1 ОФСИН России по Республике Ингушетия, Майсигову Рашиду Аслановичу 1987 года г. р.

Электронные письма можно отправлять через интернет-сервис «ФСИН-письмо» (http://fsin-pismo.ru/client/app/letter/create).

Подробнее о деле читайте в справке на сайте ССП (https://www.politzeky.ru/dela-zhurnalistov/10426/majsigov-rashid-aslanovich).