Сергей Давидис, социолог, юрист, руководитель правовой группы Антивоенного Клуба и Союза солидарности с политзаключенными, член Правозащитного Центра «Мемориал», участник форума ВойнеНет.Ру. Политические убеждения: либерально-патриотические.
Так получилось, что в последние месяцы я взял на себя юридическую поддержку «антивоенного» «Пикета на Пушкинской». Этот пикет – уникальное явление. Я, честно говоря, не помню, сколько лет он каждый четверг с 17.30 до 19.00 стоит в Новопушкинском сквере, но уже очень много. Первый период истории пикета приходится на далекие времена первой чеченской войны. Потом был перерыв, а вскоре после начала второй войны, пикетчики возобновили свою вахту. Сейчас, когда фаза активных боевых действий в Чечне закончилась, пикет ставит своей целью протест против нарушения прав человека в Чечне, на Северном Кавказе и во всей России, против терроризма и военных преступлений. Но миссия пикета выходит за рамки темы Чечни и Северного Кавказа. Участники пикета реагируют на актуальные события: политические репрессии, высказывания первых лиц государства, вопиющие нарушения прав человека. Более того, в случае неожиданных событий, требующих оперативного реагирования, пикет приобретает тематический характер, а число его участников возрастает в разы. Так было во время пятидневной войны, так было после убийства Магомеда Евлоева.
Но это я отвлекся от темы свободы собраний, про которую, собственно и собирался писать. Возвращаюсь. Участники пикета за его долгую историю не раз сталкивались с отказами в согласовании уведомлений. Обычной реакцией на это было проведение вместо коллективного пикета серии одиночных. И хотя поскольку среди участников немало пожилых людей, обычно до силового пресечения одиночных пикетов дело не доходило, чувство несправедливости от необходимости подчиняться незаконным решениям власти оставалось.
В какой-то момент, а точнее в начале этого года, чаша терпения участников пикета переполнилась, и они попросили меня обжаловать незаконные действия Префектуры ЦАО. Что я и сделал, подав в марте первые два заявления в Таганский суд г.Москвы. В мае случились новые незаконные отказы, в июне и августе – еще. Все они были обжалованы в Таганский суд.
Всего в этом году было незаконно отказано в проведении 10 пикетов: 3 января, 13 марта, 1 мая, 8 мая, 6 июня, 9 июня, 12 июня, 24 июня, 21 и 28 августа. По всем отказам, кроме отказа в согласовании проведения пикета 13 марта, суд вынес решение о признании отказов незаконными. На отрицательное решение суда по поводу отказа в согласовании проведения пикета была подана кассационная жалоба в Мосгорсуд, который, к сожалению, не попытавшись даже проанализировать аргументы жалобы, в ее удовлетворении отказал. Префектура ЦАО ни разу в кассационном порядке решения суда не обжаловала.
Подробно рассказывать про каждый отказ и соответствующее судебное решение ни места, ни смысла нет, поэтому попробую кратко обобщить накопленный опыт.
Во-первых, стоит рассмотреть содержательные мотивы, по которым Префектура отказывала в согласовании пикетов, в той, разумеется, мере, в какой их можно реконструировать. Таких мотивов можно выделить три.
Один – собственно политический: по каким-то политическим причинам Префектура ( а точнее, некие высшие по отношению к ней силы) считает, что в конкретной политической ситуации проведение пикета с определенной целью недопустимо. Так было с пикетом 13 марта – традиционно ближайший к 8 марта, дате гибели Аслана Масхадова, пикет посвящается, в первую очередь, его памяти. Формальной причиной отказа Префектура назвала «проведение публичного мероприятия, уведомление о котором было подано ранее», в связи с чем предложила «избрать другое место проведения пикета и подать новое уведомление». Как выяснилось в суде, уведомление о проведении такого пикета было подано, а позднее отозвано группой граждан во главе с небезызвестным активистом прокремлевских молодежных движений Р.Ашрафовым. Искусственный характер такого отказа достаточно очевиден. Аналогично под разными предлогами было отказано в согласовании проведения пикетов 6-го и 9-го июня, когда на пикетах планировался сбор подписей под обращением к Медведеву с требованием освобождения политзаключенных, и 21 и 28 августа, когда власти опасались использования пикетов для выражения протеста против позиции РФ в войне с Грузией.
Второй мотив – «праздничный». У городских властей Москвы, видимо, есть искреннее убеждение в том, что в священные дни общенациональных праздников никакие политические акции не должны омрачать народной радости. У них есть даже стандартная формулировка отказа для большей части таких случаев: «в связи с невозможностью обеспечения соблюдения условий проведения мероприятия», в свою очередь, связанной с «проведением массовых культурно-просветительских мероприятий, посвященных празднованию» или в связи с подготовкой к таким мероприятиям. Такой мотив, представляется, имел место в случаях отказов по пикетам 3 января, 1 и 8 мая, 12 июня.
Наконец, третий мотив – технический, это случаи отказов, вероятно, обусловленные тем, что на то же место и время уведомление уже было ранее подано другими лицами. Хотя, впрочем, в том, что такой мотив существует на самом деле, есть сомнения. Раньше в таких случаях имели место телефонные предложения Префектуры о переносе времени или места пикета, а теперь они пишут предложения подать новое уведомление, т.е. отказы.
С другой стороны, с точки зрения противодействия беззаконию и защиты свободы собраний, полезно классифицировать нарушения закона (а незаконен любой отказ в согласовании проведения публичного мероприятия), допущенные Префектурой ЦАО в данных случаях.
Тут есть две основные группы нарушений.
Первая – нарушения, условно говоря, содержательные. В эту группу попадают и ссылки на подготовку к празднованию Нового года и Рождества Христова, и еще более феерические обоснования для отказа, которые можно только процитировать.
Так в отказе в проведении пикета 6 июня указано, что «форма публичного выражения мнений сбор подписей, указанная в уведомлении не соответствует основным понятиям данного публичного мероприятия». Что в данном случае имелось в виду, понять не удалось ни нам, ни суду, ни даже штатному юристу Префектуры, представляющему ее в суде. И Конституция РФ и даже непосредственно Закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» прямо указывают на право «организовывать сбор подписей под резолюциями, требованиями и другими обращениями граждан».
В отказе согласования проведения пикетирования 21 августа указано, что ««цель публичного мероприятия, изложенная в уведомлении, содержит не объективную информацию с обвинениями в совершении преступлений на национальной почве определенной категории граждан России, необоснованно обвиняются органы власти в деструктивных контртеррористических действиях. Указанные обвинения в совершении данных правонарушений не подтверждаются судебными решениями, не содержат конкретных фактов, следовательно, не могут соответствовать положениям Конституции Российской Федерации». Тут уж, как говорится, комментарии излишни.
Другая группа нарушений – нарушения формы. Собственно говоря, это даже не «нарушения», а одно и то же нарушение. Речь идет о том, что как-то обосновав невозможность проведения мероприятия в заявленное время и в заявленном месте (обычно ссылкой на уведомление других лиц, полученное ранее) Префектура не предлагает изменение места и времени в том смысле, в каком это понимает любой непредвзятый человек и какой вытекает из системного понимания закона, т.е. не запускает процедуру согласования, а предлагает буквально следующее: «избрать другое место проведения пикета или перенести на другую дату и подать новое уведомление в установленные законом сроки». Сложность такой ситуации в том, что Закон дает право Префектуре довести до сведения организатора «обоснованное предложение об изменении места и (или) времени проведения публичного мероприятия». Формулировки, используемые Префектурой, как бы являются предложением об изменении. Но только «как бы», поскольку предложение подать новое уведомление на самом деле отменяет уведомительный порядок, прекращает согласовательную процедуру, фактически требует от организатора подать два уведомления для проведения одного и того же мероприятия.
Соответствуя букве конкретного пункта закона, такое предложение противоречит его духу и смыслу. Причем «дух» и «смысл» — в данном случае не какие-то эфемерные понятия. Они вполне конкретны, и нарушение закона в данном случае вполне доказуемо. Частично аргументы против таких ответов сжато приведены абзацем выше. Проблема, однако, в том, что российская судебная система кроме, возможно, Конституционного Суда, отвыкла от анализа духа и смысла закона, она обычно оперирует только конкретными статьями, не выходя за их пределы и отказываясь от системного анализа текста закона, анализа его принципов и задач.
Неслучайно единственное проигранное нами дело из десяти упомянутых — именно из этой категории. В то же время из выигранных дел четыре относятся именно к ней. Честно говоря, по одному из дел, а именно по пикету 9 июня, мне хотелось, скорее, проиграть, а не выиграть. Дело в том, что по этому пикету я сам был организатором, что давало мне возможность обратиться в Конституционный Суд, даже и не будучи адвокатом, и решить вопрос с этой порочной практикой московского правительства раз и навсегда. К счастью ли или к несчастью, начиная примерно с середины процесса рассмотрения судом наших жалоб, представители Префектуры перестали являться в суд, что вероятно, сыграло определенную роль в удовлетворении судом всех наших требований, включая и случаи «формальных» нарушений. На этот результат не повлияло даже и решение Мосгорсуда отказать в удовлетворении требований нашей кассационной жалобы на первый и единственный отказ Таганского суда.
Понятно, что победы наши частные и ситуативные. Что же дальше?
С одной стороны, учитывая, что совершенно неочевидны перспективы какой бы то ни было ответственности чиновников за свои решения, признанные судом незаконными, достигнутые победы надо развивать. Во-первых, требуя возмещения морального вреда причиненного незаконными решениями, а во-вторых, добиваясь возбуждения уголовных дел по ст.149 УК РФ, предусматривающей ответственность за незаконное воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования.
С другой, судебная защита свободы собраний должна быть поставлена на поток. Сталкиваясь с реальностью неготовности или нежелания гражданских активистов защищать нарушенные права с суде, можно либо умыть руки, либо взять это дело на себя.
Центр «Демос», Legal Team и Союз солидарности с политзаключенными выбрали второй вариант, в связи с чем в ближайшее время планируют открыть горячую линию в защиту свободы собраний. Ее цель — оказание помощи вплоть до непосредственного участия в суде в случаях незаконного отказа в согласовании уведомлений о проведении публичных мероприятий.