Следствие обвиняет Низовкину и Стецуру в том, что они распространяли листовки, содержание которых было направлено на «формирование негативного образа российских военных, сотрудников милиции и лиц, работающих в следственных органах». Также эти печатные материалы, с точки зрения Следственного комитета по Бурятии, содержали «отрицательные оценки и характеристики действий сотрудников ФСБ» и якобы были направлены на унижение чести и достоинства сотрудников силовых ведомств. 23 апреля 2009 г. против них было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 282 УК РФ. Неоднократно подвергались административным задержаниям со стороны сотрудников бурятского МВД в связи со своей общественно-политической и правозащитной деятельностью.
31.12.2010 около 16:00 по местному времени сотрудники республиканского Центра по противодействию экстремизму (ЦПЭ) во главе с Алексеем Телешевым перехватили девушек на выходе из их квартиры, когда те направлялись на акцию, и принудительно доставили в суд. Тем самым Низовкиной и Стецуре не дали принять участие в акции в рамках «Стратегии-31», организаторами которой они являлись. В тот же день они были взяты под стражу решением судьи Советского районного суда г. Улан-Удэ Ирины Левандовской до 28 февраля 2011 г. Содержались в СИЗО в раздельных камерах. 19 января 2011 года обе девушки приговорены к штрафу в размере 100 000 рублей. 10 марта 2011 года Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Бурятия приняла решение об отмене приговора Советского районного суда г. Улан-Удэ от 19 января 2011 года в отношении Н. Низовкиной и Т. Стецуры. Дело было направлено на новое разбирательство. На начало 2013 года фактических действий в связи с продолжением преследования нет, срок давности по делу прошёл.
Основания признания политзаключёнными: Надежда Низовкина и Татьяна Стецура обвиняются в том, что распространяемые ими печатные материалы якобы способствовали возбуждению ненависти или вражды по признакам принадлежности к социальным группам «военнослужащие», «сотрудники милиции», «сотрудники уголовно-исполнительной системы» и «сотрудники ФСБ», а также унижали человеческое достоинство представителей данных социальных групп. На наш взгляд такое обвинение представляется абсурдным по ряду причин. Во-первых, листовки, которые активистки распространяли в г. Улан-Удэ, нельзя отнести к числу материалов, имеющих экстремистское содержание. Это относится как к листовке памяти 65-летия депортации населения ЧИАССР, так и к двум другим – в защиту бурятского имама Бахтияра Умарова и политэмигрантки Елены Маглеванной. Данные материалы не призывали к осуществлению насильственных или дискриминационных действий, равно как не служили целью разжигания ненависти или вражды по признакам принадлежности к социальной группе.
Во-вторых, экспертиза распространяемых правозащитницами печатных материалов была проведена с грубыми нарушениями, которые позволяют признать её неправомерной. Эксперт Забайкальской лаборатории судебной экспертизы Судоплатова обнаружила в исследуемых материалах т.н. «вербальный экстремизм» – явление, ранее неизвестное юриспруденции или лингвистике. Сама экспертиза содержала оценочные характеристики в адрес Низовкиной и Стецуры, не имевшие отношения к уголовному делу. При этом эксперт, являясь автором лингвистической части экспертного заключения по уголовному делу, подписала его полностью, не ознакомившись с содержимым его психологической части, в значительной части совпадавшей с лингвистической частью данной экспертизы. Далее, по словам Судоплатовой, в составлении заключения помимо психолога и лингвиста принимал участие неназванный ею третий автор, что является нарушением порядка проведения судебной экспертизы.
Наконец, очевидно, что преследование известных оппозиционерок осуществляется исключительно по фактам их ненасильственной и не нарушающей закон общественной деятельности. Это позволяет отнести обвиняемых к узникам совести, преследуемым за реализацию ими неотъемлемых прав на свободу слова, свободу выражения мнений, распространения информации и свободу собраний. В деле Стецуры-Низовкиной активное участие принимает местный Центр «Э», ранее неоднократно препятствовавший пикетам и митингам, организовываемым девушками. С нашей точки зрения «Бурятское дело» подпадает под категорию «Дела гражданских активистов» в связи с очевидным политическим мотивом преследования.
Признание лица политзаключённым не означает ни согласия Союза солидарности с политзаключёнными со взглядами и высказываниями признаваемых политзаключёнными лиц, ни одобрения их высказываний или действий.
Инкриминируемые тексты:
Листовка 23 февраля 2009 года
Обращение в защиту бурятского имама Бахтияра Умарова
Статья в защиту журналистки «Свободного слова» Елены Маглеванной
Своей вины подследственные не признают, отвергая факт якобы возбуждение ненависти к сотрудникам силовых структур со своей стороны. Публично выступают против 282 ст. УК РФ и определения «социальных групп», так как являются категорическими противниками этой статьи, преследующей, по их мнению, именно за идеологические взгляды.
Отказались от помощи адвоката, защищают себя сами.
Узнать о ситуации с Н. Низовкиной и Т. Стецурой или предложить свою помощь можно по следующим телефонам:
8(902)565-59-18 — Сергей Басаев
8(902)563-56-66 — Эрдэм Гомбоев
Ссылки на публикации в СМИ:
http://www.apn.ru/publications/article22479.htm
http://www.kavkaz-uzel.ru/articles/167482/
http://zagr.org/883.html
http://www.newbur.ru/news/documents/1918
http://www.yabloko.ru/regnews/buryatiya/2009/04/24
http://master-sudtyajb.narod.ru/mst-inform/2011/january.html
http://www.buryatia.org/modules.php?name=Forums&file=viewtopic&t=18868&postdays=0&postorder=asc&start=0
http://pzk-buryatia.narod.ru/
